Это объясняет, почему того самого Иуду, который предал Иисуса, постоянно дополнительно наделяют прозвищем «Искариот», хотя нет точных сведений о том, что это прозвище означает (Член группировки «сикариев», т.е. «кинжальщиков», городских террористов? Человек из города Кериоф? Может быть, это производное от слова, означающего «предатель»?) Практически каждый палестинец знал несколько человек по имени Иуда, и хотя родители, выбравшие ребенку такое имя, могли знать о его историческом и патриотическом смысле, в повседневной жизни, услышав его, люди вряд ли сразу думали об Иуде Маккавее, так же как в наше время люди, услышав о человеке по имени Джордж, едва ли сразу подумают об одном из английских королей, носивших это имя, или о Джордже Вашингтоне.
Нам следует помнить об этом, поскольку осуждение христианами предателя Иуды Искариота оставило свой след на столетия, и само имя Иуда (только подумайте, насколько иначе оно звучало бы, если бы мы называли его Иегудой) стало мрачным синонимом предательства. Читатели, достигшие определенного возраста, возможно, помнят момент, когда кто–то прокричал «Иуда» в адрес поэта и певца Боба Дилана за то, что тот посмел использовать на сцене электрогитару, тем самым предав традиции жанра фолк–музыки. И уже когда ранние христиане пересказывали историю Иисуса и его учеников, они перечисляли последних таким образом, что при любом порядке имя Иуды Искариота оказывалось в конце, с комментарием, что он был предателем [25] .
Но конечно, при жизни Иисуса, вплоть до того трагического момента в Гефсиманском саду, никто не думал об Иуде как о предателе. Когда во время Тайной вечери Иисус предупредил учеников, что один из них предаст его (выдав властям их тайное убежище на склоне Елеонской горы — место, где стражники могли практически беспрепятственно арестовать его), никто из апостолов не сказал: «Мы знаем, кто это», и не показал на Иуду. Вместо этого они были неподдельно встревожены: «Уж, наверное, это не я буду, Господи!» [26]
Аналогичным образом, когда представители ранней церкви составляли списки Двенадцати и помещали Иуду в конце, с ремаркой о его роли предателя, там не содержалось ни малейшего намека на то, что на эту роль каким–либо образом указывало само имя или что такое имя и факт предательства имели какое–то отношение к принадлежности «иудеям». Сама такая мысль смехотворна. Разумеется, он был иудеем. Как и все остальные.
Причины предательства Иуды остаются неясными. Хочется рассмотреть его на фоне общих иудейских устремлений I века. Фарисеи ожидали прихода царства Божьего и надеялись ускорить его наступление ревностным соблюдением законов. Саддукеи желали сохранения существующего статус–кво. Ессеи удалились в пустыню, чтобы следовать особому учению основателя их секты и ждать всеобщего суда. Представители «четвертой философии», известные как «зелоты», будучи, можно сказать, крайне правым крылом фарисейского движения, вдохновляясь примером пророка Илии, Финееса и героев рода Маккавеев, стремились приблизить наступление царства Божьего с помощью священной войны против ненавистных язычников и тех, кто им потворствовал. Если Иуда был «кинжальщиком», одним из «сикариев», то это указывает на его принадлежность к последнему из четырех перечисленных движений, но мы не можем быть в этом уверены.
Печально известно, что первосвященники заплатили Иуде тридцать серебренников за информацию и содействие, но, хотя есть факты, указывающие на его чрезмерную любовь к деньгам [27] (Иисус назначил его ответственным за общинную казну), не ясно, получение платы за предательство было его единственным или главным мотивом. Что до его мотивов, то многие пытались заполнить эту брешь самыми разными предположениями: возможно, Иуда сделал это, поскольку был убежден, что Иисус планировал поднять военный мятеж против римлян, и не мог понять, почему после решительных действий в Храме Иисус продолжал проповедовать, вместо того чтобы наращивать свое превосходство. Может быть, он тайно завидовал Иисусу; может быть, он надеялся, что если Иисуса не станет, то появится новое движение за обретение царства Божьего, которому понадобится новый лидер, может быть, некто с историческим царственным именем… и т.д. Мы не знаем, что двигало Иудой, и, вероятно, не узнаем никогда. То же самое касается смерти Иуды: Матфей сообщает, что он повесился, а Лука, что у него лопнул живот, и попытки привести эти две версии в соответствие казались большинству читателей начиная, по крайней мере, с Оригена в III столетии предвзятыми [28] .
В канонических евангелиях есть еще один интересный поворот: Сатана, сообщают они, вошел в Иуду и заставил его предать Иисуса [29] . Это не просто означает, что «Иуда был одержим дьяволом», как будто он совершил зло не по собственной воле. Слово «Сатана» на иврите означает «обвинитель»; в Книге Иова «Сатана» предстает генеральным прокурором небесного суда. Иуда играет очень специфическую «обвинительную» роль: именно он произносит «вот этот человек», запустив цепь событий, в результате которых Иисус оказывается перед несправедливым судом и приговаривается к смерти по подтасованным обвинениям. Другие упоминания в Новом Завете не решают очевидной богословской проблемы: если воля Бога заключалась в том, что Иисус должен был погибнуть за грехи нашего мира, и если к этому привело предательство Иуды, то с какой стати его винить? С аналогичной проблемой мы встречаемся и во многих других областях: на ум приходит удивительный роман Джорджа Стейнера, в котором Адольф Гитлер, пойманный охотниками за нацистами в амазонских джунглях спустя много лет после окончания войны и привлеченный к суду, объявляет, что поскольку благодаря его действиям появилось новое Государство Израиль, то может быть, несмотря ни на что, он является Мессией… [30] Нас волнует вопрос, как увязать намерение Бога, согласно которому Иисус обрекался на смерть ради искупления грехов мира, с порочностью тех, кто принес ему смерть; но такой вопрос явно не волновал раннюю церковь [31] .
Что совершенно ясно из евангелий, так это то, что предательство Иуды никак не связано с его принадлежностью к еврейскому народу. Само предположение об этом совершенно нелепо: Иисус был иудеем, все апостолы были иудеями, их деятельность проходила преимущественно в иудейском обществе, и они возглавляли специфическое, находящееся в рамках иудаизма движение за обретение царства Божьего. Они заявляли — и это было обоснованием деятельности движения, — что благодаря их миссии иудейский Бог осуществляет приход своего царства в соответствии с древними иудейскими пророчествами. Поэтому, если уж на то пошло, решение Иуды расправиться с Иисусом можно истолковать как антииудейскую акцию, отчаянную попытку остановить на полпути это движение за обретение царства Божьего. Но это слишком невероятно. В таком контексте вопрос об этнических (тем более, расовых) предрассудках просто анахроничен.
И аналогичным образом, достаточно лишь задуматься, чтобы увидеть, насколько смехотворно предполагать, как это сделал один нынешний апологет иудаизма, будто Иуда Искариот на самом деле — вымышленный персонаж, придуманный ранними христианами, чтобы взвалить вину за все «на евреев». Также нелепо утверждение еще одного ученого, что Иисус выбрал Иуду своим посредником для организации тайной конфронтации с властями и что все просто пошло крайне неудачно [32] .
Безусловно, история предательства Иуды никак не может быть выдумкой ранних христиан. Его образ слишком прочно вплетен в материал самых ранних письменных источников. И (поскольку, пока не прошло несколько веков, никто не собирался превращать его в шаблонный «еврейский» объект для ненависти) у ранних христиан не было причин смущаться, узнав, что человек, предавший Иисуса, принадлежал к их кругу. Нет. Иуда Искариот — историческая фигура, хотя (как в случае с множеством исторических персонажей, включая некоторых современных) мы не можем быть уверены, что понимаем мотивы его поступков. Однако у нас нет веских причин сомневаться в том, что Иуда действительно был одним из двенадцати апостолов, или в том, что он действительно привел представителей власти под покровом темноты туда, где Иисуса можно было арестовать без помех.